Начало здесь.
9 мая 1918 г. состоялся Пленум ЦК РКП (6), в постановлении которого говорилось:
«Выясняется, что в последнее время усилилась агитация духовенства против Советской власти <…> решено повести против духовенства решительную письменную агитацию».
На том же Пленуме было принято решение «ввести в практику приговоры к смертной казни за определенные преступления». Сразу после Пленума газета «Уральский рабочий» опубликовала статью Л.С. Сосновского «Борьба с клерикализмом».
Автор статьи писал: «Духовенство и монашество становится и идеологом, и фактическим руководителем гражданской войны в стане наших врагов. Церковные соборы, крестные ходы, послания, анафема, всяческая клевета на Советскую власть, взвинчивание народных масс, — черная рать располагает богатым арсеналом средств борьбы.
И мы, перенося всю остроту классовой борьбы в деревне, должны поставить борьбу с клерикализмом не менее организованно».
В 1929 г. было принято постановление ВЦИК и Совнаркома «О религиозных объединениях», способствовавшее беспрепятственному закрытию и сносу церквей.
Ст. 36 этого документа, в частности, определяла, что «передача храма для других надобностей допускается по мотивированному постановлению центрального исполнительного комитета автономной республики, краевого, областного или губернского исполнительного комитета, если это здание необходимо для государственных или общественных надобностей».
Таким образом, власти получали право в любой момент «на законном основании» отобрать у верующих культовую постройку.
Верующие теряли храм и в том случае, если не соблюдали договор аренды.
Власти же могли, арестовав кого-либо из «двадцатки», взявшей в пользование храмовое здание, объявить, что договор аренды по этой причине недействителен. В других случаях все служители культа подвергались аресту за антисоветскую агитацию, а храм забирали по причине «бесхозности». Эти и другие способы закрытия храмов широко использовались на Урале в 1929-1932 гг.
Закрытие храмов вызывало законный протест у верующих, которые пытались обращаться в различные властные структуры, вплоть до ВЦИК, с просьбами о пересмотре решений о закрытии храмов, однако ни одно решение пересмотрено не было.
Воинствующий атеизм, отводивший христианству роль яростного врага государства, стал в это время государственной политикой. «Религия не аполитична, как склонны думать некоторые товарищи, — говорилось в одной из статей, опубликованной в газете «Челябинский рабочий».
— За елейными словами о царстве небесном, под маской благообразного сектанта скрывается омерзительная харя нашего врага, вышедшего на смертный бой, ведущего подрывную работу».
В закрытии храмов виделся самый простой способ нанести церкви сокрушительный удар и лишить ее жизненной силы. Однако этот способ не оправдал ожиданий его инициаторов и идеологов. Многие храмы были закрыты, многие снесены, однако это не привело к исчезновению Церкви.
В свою очередь, церковные власти вели в массы свою идеологию, обращаясь к народу с воззванием:
Братья и сестры православные!
Храму Господню угрожает осквернение, еретики решили лишить верующих молитвенного дома, в котором страждущие и обремененные властями находят утешение своей души в скорби в молитвах.
Без вашего согласия не может быть отобран дом Господень, как не может упасть волос с Вашей головы без воли Всевышнего.
Везде на собраниях убеждайте словом Божиим, чтобы голосовали против анафема. Власть берет с нас деньги, она должна строить школы, а не лишать нас храма. Возьмем детей наших из школ, а дома Господня не отдадим.
/На фото: Разрушенный храм, Челябинская область./
Продолжение следует.
