Пушкин на дуэли /часть 2/

— Из чего вы сделали вывод о том, что Дантес был фигурой, скажем так, «подставной»?

—  В начале 1834 года Дантес никак не был замечен в высшем свете, в то время как конфликт между Пушкиным и Никола­ем I достиг уже высокой степени остроты. Пушкин был бы смешон, если бы затевал то, на что решился, из-за ревности к эмиг­ранту, каким в общем-то был Дантес.

По­нятно, что последний добросовестно отыг­рал порученную ему роль, придав разво­рачивающейся трагедии вид фарса, но для самого поэта он вовсе не был загадкой. Пушкин хорошо понимал, откуда «растут» его «рога».

Весьма о многом можно судить, зная о том, как проходило небезызвестное свидание Натали с Дантесом на квартире светской дамы Идалии Полетики.

Под ок­нами дома, охраняя место рандеву, дежу­рил ротмистр Ланской. Думаю, в квартире никак не мог находиться новоиспечённый поручик Дантес — человек, не только ниже Ланского по чину, но ещё и на тринадцать лет моложе его.

В то время за одно такое оскорбительное предположение можно было бы вызвать на дуэль. Логично, что Ланской охранял покой императора, чьим доверенным лицом являлся. Впоследствии, кстати, Николай I очень быстро дал согла­сие на «скоропостижный» брак Натальи Николаевны и Ланского и осыпал их вся­ческими милостями.

— Николай Яковлевич, то общество было очень религиозным. Как подоб­ное поведение, если допустить, что вы правы, могло соотноситься с право­славным мировоззрением?

—  Я не вижу здесь взаимосвязи. Религия остаётся религией, но всегда есть отноше­ния мужчины и женщины. И вот это решает всё. Конечно, люди ходили в церковь, кая­лись, замаливали свои прегрешения. Но продолжали жить так, как хотели жить.

Все не без греха. Пушкин тоже, разумеется. Известно же, что у него был, например, ребёнок от крепостной девушки. При этом Пушкин крайне болезненно относился к самой мысли о том, что жена может быть неверна ему.

Здесь уместно вспомнить за­писи Вяземского, который как-то упомянул, правда, в другой связи, термин «монома­ния». Это когда человек категорически не приемлет неверности своего спутника жизни, но при этом себе-то вольности позволяет.

Я думаю, в случае с Пушкиным мы имеем дело как раз с мономанией. Вспоминаю шокирующий всех пушкинис­тов комментарий Алексея Вульфа на из­вестие о женитьбе Пушкина. Цитата: «Если круговая порука есть в порядке вещей, то сколько ему, бедному, носить рогов!»

Об­мен жёнами не был чем-то необычным в высшем свете того времени. Я не говорю: «О времена, о нравы». Просто так было. Но Пушкин в отношении себя принять этого не мог. Отсюда и берёт исток его яростное желание отомстить. Месть стала для него своего рода идеей фикс, которой он под­чинил все свои помыслы и поступки.

— По вашей версии, и «диплом рого­носца» написал именно Пушкин.

—   Да, я так думаю. Пушкинисты же до сих пор не могут дать чёткого ответа, кто был его автором. В «дипломе» нет и намё­ка на Дантеса. Жена упоминаемого там Нарышкина была многолетней любовни­цей Александра I.

Значит, это отсыл к од­ному императору. А Пушкин, по тексту, избирается коадъютором Нарышкина -его заместителем. То есть он — муж лю­бовницы царя. Иначе понять это нельзя. А действующим императором на тот момент был Николай Павлович.

Подобный опус, затрагивающий честь сразу двух монархов, мог написать только очень дерзкий, решительный человек, аристократ, который находился в состоя­нии колоссального негодования из-за то­го, что его жена стала любовницей царя. Одно дело на балу пошушукаться о по­хождениях императора, и совсем другое — написать об этом.

Кстати, в пасквиле говорится о том, что Пушкин станет историографом Ордена рогоносцев. Понятие «историограф» при­сутствует и в дневниках поэта.

Опять же 1 января 1834 года, когда он пишет о том, что его произвели в камер-юнкеры, а На­талью хотят видеть на балах, Пушкин де­лает интересное уточнение: «Таким обра­зом, я становлюсь Донжо при русском дворе». А кем был Донжо? Историогра­фом интимной жизни Людовика XIV. То есть Пушкин сам себя так нарёк.

— Скажите, а зачем вообще было выяснять: изменяла ли Наталья Пушки­ну, или нет? Как бы там ни было, это ведь личная история людей, и гений поэта запятнать она ничем не может, разве не так?

—   Всё верно. Просто я считаю, что мы имеем право знать правду. А нас десяти­летиями уверяли в том, что Пушкин стре­лялся с негодяем Дантесом.

Пушкинисты сами не понимают, что подобными заяв­лениями унижают поэта и как великого творца, и как выдающуюся личность. Не мог Пушкин опуститься до того, чтобы ревновать к слащавому юнцу, каким был этот французик.

Это слишком мелко. В действительности происходило жёсткое противостояние двух, если хотите, глыб: Пушкина и императора. Так что на дуэли Пушкин целился в царя, а не в Дантеса.

Беседовала Мария Дубинская. Эхо планеты.

* Николай Петраков, академик РАН, доктор наук, директор Института проблем рынка РАН, известный в России и за рубежом учёный-эконо­мист.

Его специализация: экономи­ко-математическое моделирование, методы и механизмы ценообразова­ния и рыночное регулирование.

В 1990 году Петраков работал помощ­ником генсека ЦК КПСС по экономи­ческим вопросам, а затем помощни­ком президента СССР по экономике. В 1994 году был избран депутатом Госдумы. Литературоведом и про­фессиональным пушкинистом себя не считает, просто, по его словам, «любит Пушкина».

Продолжение следует.