Частенько беру в руки памятную для меня книгу «Матч века» издательства «Физкультура и спорт» (Москва, 1971г.)
Почему памятную? В студенческие годы я чуть чуть увлекался шахматами, кроме игровой практики частенько участвовал в шахматных конкурсах, объявляемых газетой «Правда Севера».
В одном из таких конкурсов под названием «Находка» я стал победителем и от редактора газеты И.Стегачёва получил приз — вышеупомянутую книгу. Она мне служит добрым подспорьем в моем увлечении шахматами на протяжении всех этих лет.
А материал там уникален — речь идёт о шахматном матче между сборной СССР и сборной избранных шахматистов мира, проходившем в столице Югославии Белграде 29 марта — 5 апреля 1970 года
Книга содержит все сорок партий матча с подробными комментариями, статьями о теоретических итогах матча. Закончился матч века победой сборной СССР со счетом 20 1/2 : 19 1/2.
Наиболее интересной, мне импонирующей всегда была игра чемпиона мира с 1969 г. Бориса Спасского, хотя его матч на первой доске с Бентом Ларсеном завершился вничью 1 1/2 : 1 1/2 очка.
Его взгляд на этой фотокопии из книги не назовешь победным, видимо переживал Борис Васильевич об ошибке в цейтноте третьей партии поединка с датчанином.
Что мне нравиться в игре Бориса Спасского, так это неисчерпаемое богатство возможностей, которое он демонстрировал в свои лучшие годы творчества.
Оказывается, оригинален он был не только за шахматной доской, пример тому, опубликованные журналом (Наука и жизнь №1, 2012) заметки, неизвестные в то время широкому кругу лиц.
«Удивительные истории про Бориса Спасского
Марксизм-ленинизм
В 1955 году Спасский завоевал в Антверпене звание чемпиона мира среди юношей. В шахматах он уже тогда был профессором, а вот вне доски порой проявлял
непростительную наивность. Так, после окончания первенства восемнадцатилетний юноша спросил у руководителя делегации, почему в Бельгии, где никто не изучает марксизм-ленинизм, люди живут гораздо лучше, чем в СССР, где этой наукой владеют чуть ли не с пелёнок.
Прямо скажем, задавая в те годы подобные вопросы, этот талантливый, но уж слишком простодушный юноша рисковал надолго прервать свою шахматную карьеру. Но всё обошлось.
Характеристика
Перед поездкой на международный турнир Спасского, проживавшего тогда в Подмосковье, как положено, пригласили для собеседования в Московский обком партии.
Один из членов комиссии спросил, знает ли он, кто сейчас возглавляет обком. Борис ответил мгновенно, правда, вопросом на вопрос:-А знаете ли вы, кто в этом году стал чемпионом Москвы по шахматам?
Члены обкома перепугались (а вдруг чемпионом объявлен Леонид Ильич ?!) и тут же подписали Спасскому характеристику.
Сицилийская мафия
И снова о характеристике… Перед очередным турниром Спасский прибыл на парткомиссию в ярко-красном костюме, вокруг его шеи был обмотан жёлтый шёлковый шарф.
—Что за попугай к нам пришёл? — спросила одна пожилая коммунистка.
На это Спасский прочитал женщине небольшую лекцию о современной моде. Несмотря на такую дерзость, всё могло завершиться миром. Но тут кто-то попросил Бориса
осветить положение в Италии (тогда все газеты писали о сицилийской мафии), а он вдруг стал подробно рассказывать о ситуации… в Голландии.
—Это очень интересно, — перебил претендента на характеристику председатель комиссии, но вы не поняли вопроса: вас спросили о Италии.
-Да нет, я прекрасно вас понял, но в последний раз я был в Голландии. А делиться впечатлениями я привык о том, что видел своими глазами.
—Вы что же, газет не читаете?
—Простите, я журналист по образованию, и кому, как не мне, знать цену нашим газетам. К сожалению, чаще всего они врут.
—И «Правда»?
—«Правда» тем более!
Тут возмущённые коммунисты вскочили со своих мест и потребовали Спасского покинуть помещение. О том, чтобы подписать характеристику, не могло быть и речи.
Более того, можно было считать, что на сей раз шахматная карьера гроссмейстера уж точно завершилась. А спасла его ответственный секретарь Шахматной федерации РСФСР Вера Тихомирова, сопровождавшая Спасского на комиссию. Полчаса убеждала старых большевиков.
Переписка с Никсоном
В 1970-е годы большой резонанс в СССР получило «дело Анджелы Дэвис». Хотя никто толком не знал, в чём её обвиняют, все гневно протестовали и требовали её защиты. Было подготовлено специальное послание тогдашнему президенту США Ричарду Никсону, которое предложили подписать многим известным людям, в том числе двум шахматным королям — Ботвиннику и Спасскому.
Ботвинник заявил, что не имеет никакого желания вступать в переписку с Никсоном. Спасский согласился подписать письмо, но предварительно попросил показать ему материалы дела, чтобы лично убедиться в необоснованности предъявленных Анджеле Дэвис обвинений. С тех пор с подобными просьбами к ним никто не обращался.
Доброе дело Леонида Брежнева
Со своей третьей и последней женой, Мариной Щербачёвой, Спасский познакомился в Москве. В 1970-е годы застой был в самом расцвете, и его, человека независимого, буквально замучили партийные идеологи и непреклонные функционеры. Они всячески препятствовали его женитьбе на иностранке, но Марина проявила необычайную энергию в борьбе за своё женское счастье.
Работая в торговом представительстве Франции в СССР, она сумела достать приглашение на приём, который Брежнев давал в честь Жоржа Помпиду, посетившего тогда Москву. В Кремле ему задавали разные вопросы, обратилась к нему и Марина:
—Господин Помпиду, а как вы относитесь к любви?
Президент даже просиял (как мог ответить француз на такой вопрос):
—О, нет ничего прекрасней любви!
—Почему же тогда нам с Борисом Спасским запрещают жениться ? — последовало неожиданное продолжение.
Тут же президент Франции переадресовал вопрос Брежневу (разумеется, через переводчика), чем весьма озадачил его. Генсеку не оставалось ничего другого, как признать, что это какое-то недоразумение. А на следующий день Бориса вместе с невестой-француженкой вызвали в загс, и брак был мгновенно зарегистрирован.
Командировка
В 1997 году, после большого перерыва, Спасский наконец посетил родину. Он прибыл в Санкт-Петербург (для него это по-прежнему был Ленинград), а затем на три
дня заскочил в Москву, причём так получилось, что на вокзале его с женой встречал только автор этой статьи. Я отвёз Спасского и Марину домой, где они не были лет двадцать, а по дороге спросил:
—Борис Васильевич, как вы себя чувствуете на чужбине, в далёком Париже?
—Как в командировке, правда, с хорошими суточными, — улыбнулся шахматный король».