Бразилия — страна промышленная, причём большинство товаров местные. Здесь производят всё — от плавок и ботинок до судов и самолетов. Главный рынок — внутренний. Он огромен, население под 200 миллионов, и оно растёт.
У наших стран много сходного: большие по территории и населению, много народностей, религий, богатая природа, большая часть территории занята лесом, изобильные недра, соблазняющие на роль сырьевого экспортёра. Даже неважные дороги — и это тоже как-то роднит.
До 1821 года Португалия запрещала развивать своей колонии Бразилии обрабатывающую промышленность. Но и после обретения независимости Бразилия оставалась страной аграрной, ввозящей промышленные изделия.
Началась индустриализация в 30-х годах XX века, во времена мирового кризиса. Тогда упал спрос на сельхозсырьё до такой степени, что знаменитый бразильский кофе просто сжигали, чтобы поддержать цены.
Бразилия стала гораздо меньше вывозить сельхозпродуктов. Купить промышленные изделия стало не на что, и их пришлось начинать производить внутри страны. Так что бразильская индустриализация началась примерно в одно время с нашей, сталинской.
Проходила она разные этапы. Когда у власти были военные, приоритет отдавался, совершенно как у нас, базовым отраслям и тяжёлой промышленности, в чём активно участвовало государство.
Был и период приватизации — не такой, впрочем, драматичный, как у нас. Сейчас положение более-менее устаканилось: экономика смешанная, многоукладная, в ней есть место всем — и государству, и частникам, и иностранцам.
Базовые отрасли в значительной мере контролируются государством, лёгкая и пищевая промышленность в руках национального капитала. Присутствуют и международные гиганты, вроде Нестле.
Страна удовлетворяет свои потребности в технике почти на 90 процентов. Бразилия производит не только суда и самолёты, но даже и космодром построили.
У бразильцев индустриальный подход к делу: они готовы производить всё, что требуется. Американский владелец сети фитнес-клубов рассказал, что какое-то особое оборудование для пилатеса делают в Америке и вот ещё — в Бразилии, по лицензии, больше нигде с его изготовлением не заморачиваются, просто покупают.
Это наш подход — пойти и купить, и не заморачиваться. В этом радикальная разница с Бразилией. Здесь постоянно открываются новые предприятия — от больших до малых. Правительство снизило налоговую нагрузку на микро- и малые предприятия с высокой занятостью, они не слишком-то высокотехнологичные, но создают рабочие места.
Складывается, да он и есть уже, индустриальный ландшафт, индустриальный образ жизни. А индустрия — это общая умелость народа, его привычка и готовность работать дисциплинированно, квалифицированно и качественно.
Это вроде футбола: в Бразилии в каждом дворе постоянно ВСЕ мальчишки играют в футбол. Отсюда их успехи. Нельзя вот так взять и вырастить чемпиона: чтобы один им стал, миллионы должны сызмальства пинать мяч. Пушкин появляется там, где каждый корнет марает девице стишки в альбом.
Точно так и передовая промышленность, всякие там инновации. Они возникают там, где есть индустриальная среда, где мальчишки идут учиться на инженеров и квалифицированных рабочих, а не сплошняком на юристов-финансистов.
Уверена: невозможно среди моря отсталости и убожества создать островки ино- и нано-. Индустриальная атмосфера нужна! Она у нас, в России, была — да сплыла. Причём духовная деиндустриализация у нас вовсю шла уже в 70-е годы, когда приличные люди на заводах не работали, а норовили пристроиться в НИИ, а родители угрожали: «Не будешь учиться — к станку пойдёшь!»
В Бразилии ощущается дух промышленной «движухи», порой, возможно, чрезмерной. Например, в Рио принято решение снести огромный мост-путепровод, который идёт через весь город — от аэропорта почти до самой знаменитой набережной Капокабана.
На его месте будет построено что-то более технически совершенное. Наш водитель энергично очерчивает руками в воздухе то великое, что должно здесь возникнуть. Так что нам повезло проехаться по обречённому на снос мосту, который, на мой нетехнический взгляд, мог бы ещё послужить.
Не трястись над старыми постройками — в этом что-то от американского индустриального духа 30-х годов, когда на Манхэттене сносили небоскрёбы, чтоб на их месте построить новые, лучшие.
Дух индустриализации — это всегда созидательное разрушение, и оно не абсолютно прекрасно, потому что часто гибнет старинная нефункциональная красота. Но поскольку старинных построек в Рио крайне мало, там такой подход, вероятно, оправдан. Но я даже не о конкретном решении — я о духе, об атмосфере.
Дух этот не с неба свалился: государство ведёт активную промышленную политику. Бразильское руководство не изобрело ничего доселе невиданного. Главный инструмент развития — планирование. Имеется Министерство планирования, которое и принимает так называемые программы ускорения развития.
Есть отдельный план индустриального развития страны — Большой бразильский план (Plano Brasil Major). Судя по тому, что Бразилия одна из первых
в мире возобновила рост после кризиса, эти программы не просто принимаются, но по ним ведётся вполне ощутимая работа.
Опять-таки никаких чудодейственных мер, всё широко известное: крупные государственные инвестиции в инфраструктурные проекты, развитие внутреннего спроса за счёт упрощения кредитования физических и юридических лиц, снижение налоговой нагрузки с производителей экспортной продукции.
В результате в экспорте Бразилии неуклонно растёт процент готовых и технических изделий. А у нас доля машин и оборудования в экспорте снижается. Так действует отсутствие промышленной политики.
На набережной красивая мулатка Мария, продавщица картин, на вопрос, как идёт бизнес, простосердечно и словоохотливо начинает рассказывать. Но не о бизнесе, а больше о жизни, о своих мальчишках-близнецах, о своих покупках.
А купила она недавно плиту какую-то особенную (моего португальского не хватило, чтоб понять, в чём её особенность) и стиральную машину. Теперь у неё всё-всё есть.
Я порадовалась за «просто-Марию»: бытовые приборы для хозяйки — радость и облегчение. Помню, с каким торжеством в 90-х народ тащил с ВДНХ современные плиты и стиралки, только что появившиеся в обиходе. Но те новинки были тотально иностранные, а эти — отечественные, в смысле — бразильские.
Оказывается, государство серьёзно поощряет производство бытовой техники. До последнего времени действовала нулевая налоговая ставка на производство бытовых приборов: холодильников, плит, стиральных машин, чтобы они были доступнее населению и конкурентоспособнее.
Простой человек, поднимаясь по ступенькам благосостояния, сначала хочет наесться, потом приодеться, а пункт третий — это бытовая техника. Так было и у нас: в начале 90-х микроволновки и мясорубки уходили «с колёс». Но мы свой — громадный — рынок подарили иностранным производителям. А бразильцы — нет.
Продолжение следует.
Автор: Т. Воеводина /Литературная газета/
