Предыдущий пост здесь.
Военные захотят в Дом инвалидов. Врачи — в музей Родена, им нравится, как у его статуй напрягаются мышцы, как у живых. Это я однажды подслушала русского хирурга, он восхищался «Мыслителем» и у всех спрашивал, где здесь выставлен «Человек со сломанным носом»».11
Лувр все любят, а вот Помпиду — не для каждого. Мне самой такая архитектура не очень нравится — когда все кишки наружу12. И внутри там тоже не самые приятные картины. Да, я много знаю о Париже.
Жаль, что меня никто не возьмет в экскурсоводы
— сын узнавал, и я так поняла, для этой должности нужно специальное образование. Так что эта моя мечта никогда не сбудется. Ну и не страшно!
Правда, я все равно не понимаю, зачем мне нужно специальное образование, если я даже могу показать место, где нашли головы царей с Нотр-Дама? Статуи снесли во время революции, а потом совершенно случайно обнаружили отдельные головы во время стройки на правом берегу.
Только в 1977 году — это как раз год рождения моего сыночка. Я и даты все помню, а самое главное — я так люблю Париж! Когда я поняла, что не стану экскурсоводом, то стала смотреть на туристов немного другими глазами.
Я поняла, что не очень их люблю, и мне не нравится, что они такими миллионами приезжают в мой город. Я даже стала чувствовать к ним какую-то неприязнь, особенно когда они фотографируются на фоне Башни — изображают, что держат ее за маковку двумя пальцами.
А на кладбище я их прямо перестала выносить!
Сыночек говорит, может, это у тебя, мама, ревности? Может, ты не хочешь делиться с другими своим Парижем?
Я сначала отмахнулась от этих слов. А потом, уже ночью, стала думать. Может, я, правда, ревную? Я люблю Париж как человека, а когда любишь человека, тогда без ревностей не обходится.
Мы с мужем очень хорошо жили, но я всегда его ревновала — и карманы проверяла, и воротники у сорочек нюхала.
А тут — не одного человека, а целый город контролировать, это же не каждый сможет. Но у меня еще много сил, я — то знаю. И точно помню, когда я впервые сделала то, что делаю теперь каждый день, как работу. Причем такую работу, которую нужно выполнять на совесть.
Первый раз — это когда ко мне на Пер-Лашез подошли две девчонки — юбки до трусов. Одна спрашивает на хроменьком таком французском, экскузе муа, мол, мадам, где тут лежит такой артист, как Джим Моррисон?
А я его могилку хорошо помню, там всегда уйма народу, и тоже иногда музыка играет, и некоторые даже песни орут. Мы и стояли-то с этими девчонками недалеко, у художника Жерико, и я прямо представила, как они сейчас начнут там фотографировать себя на телефоны и будут кривляться по-всякому. Они русские были, я сразу поняла — только у нас, русских, всегда такие лица, как при исполнении. Даже у самых молодых.
Я понятия не имею про этого Джима, он к Парижу вообще, по-моему, никак не относится. А вот Жерико, он — да. Я всегда в Лувре смотрю на его картину «Плот «Медузы». Я люблю такие картины — когда смотришь, и внутри все клокочет! Не то что в Помпиду — выльют ведро краски на холст, приклеят сверху какие-то волосы — и вот вам искусство!
В общем, я этих девчонок отправила с приятным лицом совсем в другую сторону — к писателю Прусту. И внутри мне так хорошо от этого стало! Так приятно было смотреть, как они идут не туда — теряются, путаются, сердятся.
Вот с тех пор я и начала понемногу прятать Париж от туристов, потому что я о нем столько знаю, но знания эти никому, оказывается, не нужны. Даже невестка очень грубо попросила меня не забивать головы внукам всякими баснями, а я им всего-то рассказывала про взятие Бастилии. И что именно здесь, где мы в этот момент шли, находилась тюрьма.
— Тамара Гавриловна, им и так много задают по программе, — сказала невестка. — Пусть они лучше отдохнут летом, побегают.
Ну да, пусть бегают, конечно. Невестке виднее. Только я с тех пор вообще решила молчать, и даже если меня спрашивают, отвечаю неправильно.
В метро ко мне часто подходят — у меня лицо вообще-то приветливое, говорят — доброе. Сыночек считает, я похожа на какую-то пенсионерку из сериала про убийства.
Спрашивают, как проехать в Венсенский замок13? Я знаю как, я даже знаю, что в кухне этого замка сварили английского короля, потому что он умер и англичане не знали, как его везти на родину, чтобы он не испортился14. Я знаю, но называю неверную станцию, и уезжают эти голубчики в Дефанс15. В другую сторону.
Спрашивают, где фуникулер, чтобы на Монмартр подняться? А я их пускаю совсем по другой дороге — идут они, несчастные, как святой Дени с головой в руках, все дальше и дальше от фуникулера. Вообще, люди всегда очень легко теряли в Париже головы. И святой Дени, и король с королевой на гильотине, и эти каменные цари Нотр-Дама…
Многое спрашивают, а я всегда с любезной готовностью отвечаю.
И нет, мне не стыдно. Я считаю, что Париж каждому сам откроется, если человек того заслуживает и любит его по-настоящему. А если не откроется, значит, и не надо будет приезжать сюда в другой раз. А то тут прямо как намазано всем.
Я же вот, например, была и в других городах — сыночек меня возил в Лондон, поездом.
Я его сразу же невзлюбила, этот Лондон, там все не как у людей. И некрасивый он, и большой какой-то слишком.
И на лестнице в метро меня в первый же день чуть с ног не сшибли — они же не только ездят не по той стороне, они и ходят так! Нет, спасибо, я в Лондон больше не поеду.
Я буду жить в своем Париже и выучу его наизусть, как моя мама знала наизусть Псалтырь. Пусть даже ей это никогда в жизни не пригодилось, но она всегда этим очень гордилась.
А я если чем и буду гордиться, так это тем, что живу в этом городе. Он самый из всех любимый. Первый и единственный. Мой и только мой Париж. Екатеринбург, 2013
11 Одна из первых работ Огюста Родена (1863 год). Не была принята на Парижский салон 1865 года, поскольку не отвечала требованиям канонической красоты.
12 Здание Национального центра искусства и культуры имени Жоржа Помпиду построено по новаторскому проекту: все арматурные соединения, трубы и прочие технические конструкции выведены наружу.
13 Замок Х1У-ХУИ веков в юго-восточном предместье Парижа.
14 В замке умер английский король Генрих V. История о том, что его тело было сварено, не имеет документального подтверждения.
15 Современный деловой и жилой квартал в ближнем западном пригороде Парижа.
