Доброго времени суток, уважаемые гости блога!
Взгляните на эту дореволюционную фотографию
Вот так и хаживали зверобои во льды Белого моря на тюлений промысел. Небольшая артель в 5—7 человек с помощью лошадей добиралась до кромки льда, грузила в легкую зверобойную лодку продукты, карабины, багры, дрова, утварь и отправлялась в путь.
По льду лодки за собой тащили лямками, словно бурлаки. Если на пути встречалась полая вода, поморы преодолевали ее вплавь, затем снова вытаскивали лодку на лед и шли дальше, пока не встретится им тюленье лежбище.
Там начиналась охота. К зверю частенько подбирались ползком, надев для маскировки рубахи из белого полотна, а на голову кожаные шапочки без подкладки. Снаряженные так, зверобои издали были похожи на морских зверей, и это позволяло им подобраться к тюленям на близкое расстояние. Убитых зверей свежевали тут же, на льду, снятые шкуры с салом связывали в юрки и возвращались обратно тем же путем. В полыньях юрки буксировали за лодками на плаву.
По числу промышленников и величине лодки назывались пятерниками, шестерниками, семерниками. На днищах у них имелись «кренья» — полозья. Из фонда Архангельского краеведческого музея зверобойная лодка «тройник» начала XX века выставлена сегодня для общего обозрения в холле областной библиотеки им. Н.А. Добролюбова
В удачные выходы на лед зверобои добывали по 200 и более тюленьих шкур на лодку. Такой вид промысла назывался ромшей. Несколько лодок с их экипажами объединялись на время зверобойки в большую артель «бурсу». Зимой ходили «на зимно», весной на «весновку», за нерпой и морским зайцем. Промысел «ромшей» или «бурсой» назывался «ходить на спуск». Когда звери выволакивались из льдов на берег, то это значило «ходить на выволочно».
Перетаскивание лодок по суше именовалось «тягой», а разведка тюленьих залежек во льдах «хозой». Была еще «обыденка», это когда промысел велся в течение одного дня. Такие выходы на лед в старые времена были, конечно, нелегкими и опасными. Поморы вспоминают: «В старое-то время, когда погода падет — все промыслы отберет и лодки, в одних рубашках едва спасутся, и пропадали иные»
Очень важно было знать и учитывать перемены погоды, направления ветров, время приливов и отливов, движение льдов. Так, если зверобои, ушедшие на промысел, не успевали до отлива выбраться «на году» (на берег), то отливным течением и ветром с материка их уносило в открытое море, они тогда попадали «в унос», или «в относ» — рискованное, гибельное положение. Спасались только чудом, а иногда и вовсе погибали…
Но вот зверобои возвращались в родное село. Близ берега на заснеженном льду их с радостью встречала толпа односельчан с лошадьми. Мужики перегружали добычу из лодок на сани и торопились ступить на твердую землю.
В те старинные, глухие времена поморы были, конечно, набожны. Их покровителем в морских странствиях считался святой угодник Николай.
Его еще называли «Никола морской». И, возвратясь в деревню, зверобои, не заходя в избы, первым делом шли в церковь поклониться Николе и поблагодарить его за удачу в промысле. В селе их поджидали богатые поморы, местные торговцы. Почти каждый зверобой был в долгу у «своего» купца, забрав заранее авансом продукты и снаряжение.
Если промысел был удачным, то при расчете ему перепадало кое-что из продуктов и товаров, а часто добычи едва хватало расплатиться с долгами. Как жить дальше? Опять-таки просить у купца авансом хлеба, чтобы прокормить семью, и снова снаряжаться во льды. За добытых тюленей купцы обычно старались платить натурой, товарами из своих лавок. Деньги придерживали «для оборота».
Так жили и работали в старину поморы понизовых придвинских сел, Онеги, Мезени. Продукцию промысла, главным образом сало и шкуры сельские торговцы перепродавали в Архангельске богатым купцам и владельцам кожевенных заводов. Ее везли туда с началом навигации на парусниках — ботах и шхунах. Рядовому помору, бедняку чрезвычайно редко удавалось «выбиться в люди» — завести свои суденышки и промысловые снасти.
Большинство их нанималось к богачам в «покрут» и звалось покрученниками. Были еще в поморских селах «казаки» и «казачихи», которых богатые крестьяне нанимали как батраков со стороны на время страды — и морской и сенокосной. На набережной города Архангельска установлен памятник тюленю
О сколько ты народу спас от голода и холода, — мимо не пройдешь, остановишься.