« Тебе должно знать,
что каждый отдельно взятый человек
предрасположен к определенной натуре,
присущей ему лично;
редко бывает или совсем невозможно,
чтобы кто-нибудь имел одинаковую с ним натуру».
/Авиценна/
Вопросы этики в медицине появились вместе с первыми лекарями. С краткого изложения истории развития биоэтики я и начну сегодняшний пост. Содержание классической медицинской этики восходит к «отцу медицины» Гиппократу (V— IV вв. до н. э.).
Основные положения этики Гиппократа следующие: безусловное уважение к жизни пациента, цель медицины — благо больного, не навреди, медицинская тайна, оправдание «святой лжи» в медицине, отношение к неизлечимым и умирающим больным. Такой тактики европейская медицина придерживалась вплоть до XVIII в., а эффективная помощь умирающим стала развиваться только во второй половине XX в.
Скорее всего, первый учебник по медицинской этике был создан в Великобритании — Т. Персиваль «Медицинская этика. О профессиональном поведении, относящемся к больницам и другим медицинским благотворительным учреждениям» (1797, 1803).
Здесь медицинская этика больше носит характер корпоративной, цель которой, прежде всего в защите профессиональной репутации врачей и хирургов. Начиная с XVIII в. постулаты Гиппократа стали изменяться, подстраиваться под законы общества, а уже с XX в. в связи с развитием научно-технического прогресса потребовалось узаконить права и обязанности, как пациента, так и врача.
Рассматривая историю медицинской этики в России, можно перечислить ряд специалистов, высказавших свои взгляды. Прежде всего, заслуживает упоминания М.Я. Мудров (1776—1831), ставший автором «Слово о благочестии и нравственных качествах гиппократова врача».
В свете современной биоэтики особого внимания заслуживает наставление М.Я. Мудрова относительно правдивого информирования неизлечимых больных: «Обещать исцеление при болезни неизлечимой есть знак или незнающего, или бесчестного врача».
В истории медицинской этики в дореволюционной России, следует отметить роль В.А. Манассеина (1841 — 1901). В 1881 — 1901 гг. В.А. Манассеин издавал еженедельную газету «Врач», в которой постоянно освещал этические вопросы коммерциализации медицины, медицинской рекламы, медицинских экспериментов на больных и т.д. В.А. Манассеина называли «совестью врачебного сословия» и «рыцарем врачебной этики».
Медицинской этике уделяли внимание и Н.И. Пирогов (в частности, проблеме врачебных ошибок), и Г.А. Захарьин, и С.П. Боткин (например, и тот и другой проблему правдивого информирования больных решали в соответствии с соответствующим наставлением Гиппократа).
После революции 1917 г. в России сложилась советская модель здравоохранения, которая решила проблему доступности квалифицированной медицинской помощи для большинства населения. В этом заслуга, прежде всего, первого наркома здравоохранения Н.А. Семашко (1874—1949). Однако именно Н.А. Семашко, говоря о врачебной этике, всегда добавлял слова «так называемая», убежденный в необходимости «классового подхода», идеологизации вопросов профессиональной морали в медицине.
Своеобразной реакцией на этический нигилизм таких идеологов советской медицины, как Н.А. Семашко, стали работы по медицинской деонтологии одного из основоположников отечественной онкологии Н.Н. Петрова. Например, Н.Н. Петров дает классический для всей советской медицины «этический алгоритм» при информировании онкологических больных: «Терминов «рак», «саркома» лучше избегать совершенно, заменяя их словами «опухоль», «язва», «сужение», «инфильтрат» и т.п.».
В свою очередь, другой онколог, президент АМН академик Н.Н. Блохин, издал книгу «Деонтология в онкологии», в которой высказал свои взгляды и на нормы этики для медработников в области онкологии: «В медицинском коллективе следует завести такой порядок, чтобы все разговоры о больном с ним самим и его близкими родственниками вел только врач», и на информированность пациентов в зависимости от настроя и психологии больного: «…в отношениях врача и больного никогда не должно быть шаблонов, и обязательное сообщение больному всей правды о его болезни столь же неоправданно, как и обязательное сообщение правды».
Уже в 90-е годы XX столетия за полную информированность онкологических больных по поводу диагноза и возможного прогноза течения заболевания выступал директор РОНЦ им. Н.Н. Блохина академик Н.Н. Трапезников. К этому времени благодаря научно-техническому прогрессу онкология шагнула вперед, и диагноз «рак» перестал быть синонимом быстрой и мучительной смерти, а также появились соответствующие законы на государственном уровне. Н.Н. Трапезников пропагандировал освещение заслуг в онкологии через средства массовой информации.
Начало современного этапа истории медицинской этики связано со Второй мировой войной. После войны мировое сообщество узнало о преступлениях нацистской медицины: насильственной стерилизации, насильственной эвтаназии неизлечимых душевнобольных, многочисленных и разнообразных, как правило, смертельно опасных медицинских экспериментах на узниках концлагерей и т.д.
В практике нацистских врачей медицина как бы опустилась до уровня «этического нуля», и эта «точка отсчета» в моральных оценках медицинской практики является важной и сегодня. Принятый в 1947 г. (как Приложение к Приговору нацистам-медикам) «Нюрнбергский кодекс» — 10 этических правил проведения медицинских экспериментов на людях — можно считать первым международным нормативным документом биоэтики.
В том же 1947 г. возникла Всемирная медицинская ассоциация (ВМА) — независимая профессиональная организация врачей мира, основной целью которой стала разработка регламентирующих этических документов. В 1981 г. ВМА приняла «Лиссабонскую декларацию о правах пациента» — минимальный международный стандарт прав пациента. Согласно этой декларации, пациент имеет право на:
— свободный выбор врача;
— профессиональную помощь врача, который в состоянии принимать самостоятельные клинические и этические решения;
— получение адекватной информации о состоянии своего здоровья, и на этом основании согласиться на медицинскую помощь или отказаться от нее;
— конфиденциальность взаимоотношений с врачом;
— смерть с достоинством;
— религиозное или моральное утешение, включая помощь представителя любой религии.
Продолжение следует.
