Красивый белоснежный лайнер Петропавловск принял всех кто желал морским путем попасть из Питера в Усть-Камчатск. Среди них был и я.
Это большое пассажирское судно, входило в состав серии теплоходов типа «Михаил Калинин», которую для СССР строили корабелы Германской Демократической Республики. Судно имело длину 122, ширину 16 и осадку 5,2 м. Два главных дизеля сообщали ему скорость хода более 18 узлов.
Рейс начался утром и все наслаждались прекрасными морскими видами, для них работал ресторан, играл судовой джаз-оркестр. Последнее было не всем по карману и я внимательно знакомился с имеющейся на судне информацией.
Оказалось, что экипаж «Петропавловска» стал в пароходстве одним из зачинателей творческого отношения к труду. «Коллективный труд открывает удивительнейшие возможности для проявления инициативы, всевозможных творческих начинаний. В любом коллективе пробиваются ростки замечательных починов.
Очень важно, чтобы из каждого ростка вырастал цветок, каждое начинание давало плоды», — учили партийные органы рядовых тружеников. На основе морального кодекса строителя коммунизма, опираясь на опыт движения за коммунистический труд, моряки применительно к условиям своего судна разработали десять девизов, названных ими «Законами морской чести». Вот они:
— считай работу, связанную с перевозкой и обслуживанием пассажиров, высоким доверием и честью моряка;
— трудись творчески, проявляй неустанную заботу об улучшении условий перевозки пассажиров. Во всяком деле проявляй смекалку, думай, как сделать лучше. Один — за всех, все — за одного;
— считай так: один разгильдяй — позор для всего экипажа, один прогульщик или нарушитель правил и норм поведения в быту и обществе — пятно на всех, грубость и невнимательное отношение к пассажиру — беда всего экипажа. Помни, что по тебе судят о судне;
— старый моряк — друг, наставник и воспитатель молодого. Свои знания и опыт передай новичку. Подготовь и воспитай достойную себе смену;
— отстоял вахту — не теряй время: берись за книгу, повышай свой общеобразовательный уровень, совершенствуй свою профессию. Учись так, чтобы больше принести пользы Родине. Не можешь сделать сам — обратись к товарищу, не гордись, не зазнавайся;
— постоянно заботься о повышении культуры, покончи со сквернословием, грубостью, выпивками. Решительно борись с нарушителями правил и норм общественного поведения на судне и на берегу. Обидели на твоих глазах человека — ты виноват. Там, где появился моряк, — нет места хулигану!;
— помни о Родине! Твоя честь — честь Родины! Будь бдителен и не дай спровоцировать себя за рубежом, береги честь советского моряка и достоинство своей Родины;
— люби море, свое судно, гордись профессией моряка. Не бегай с судна на судно в поисках материальных выгод и лучших условий труда и быта. Море любит сильных, смелых, отважных и постоянных моряков;
— неси вахту бдительно, твоя халатность — опасность для пассажиров, экипажа и судна;
— разумно используй свободное время, организуй интересный и содержательный отдых для себя и пассажиров.
На всех предприятиях страны под руководством и присмотром партийных органов стало внедряться движение «За коммунистический труд». Появились и новые формы отличия: лучшим подразделениям стали присваивать наименования «Экипаж коммунистического труда», «Бригада коммунистического труда» и другие подобные. Отдельные работники отмечались званиями ударников или отличников коммунистического труда.
Тогда мне тоже захотелось быть в отличниках, — чем береговая работа хуже морской!?
Своего я добился после шести лет упорной работы мастером паросилового хозяйства РКЗ-66. Сначала мне присвоили звание «Ударник коммунистического труда» и вслед по итогам работы за 1979 год-я стал победителем соцсоревнования.
Стала смеркаться я вышел на палубу. На море была очень крупная зябь. Оно не волновалось и не кипело белыми гребнями, а лишь один за другим шли огромные отлогие и ленивые валы, и водная поверхность представлялась огромною изрытою поверхностью.
К утру следующего дня подошли к якорному месту. К так называемому бару. Что это такое, мне потом объяснили местные камчадалы.
Так вот бар — это место, где река Камчатка впадает в залив и встречается с морем-океаном, с всякими там грядами и наносами. Приустьевым он зовётся, при устье реки, значит.
Бар и в тихую погоду опасен для судовождения, а когда море штормит, для бара даже лоция не придумана. При штормовой погоде для небольших судов он становиться смертельно опасным, а для моторных лодок и вовсе заказан. Ни один десяток жизней на совести свирепого бара. До сих пор по берегам погибшие пароходы ржавеют. Я потом не раз видел их мрачные контуры.
Тогда же мне все было в диковинку. Выгрузка пассажиров проводилась с помощью плетеной из каната корзины. Нас обязали одеть по спасательному жилету и под внимательным присмотром помкапитана мы по одному залезали в корзину. Корзина была снабжена мешками то ли с сеном то ли просто тюфяками, выполняющими роль амортизаторов. Вслед этому в аккурат мы попадали на самоходную баржу.
Багаж выгружали вслед пассажирам и вся процедура длилась несколько часов. Я видел довольно спокойное море и приветливый в этом случае бар. По меркам материка, Камчатка, река небольшая, где то метров 500-600 в ширину и мне так толком потом никто и не смог объяснить, — то ли река дала название полуострову, то ли сама нареклась его именем.
Река, тёзка полуострову Камчатка, в центре которого она течёт, девственно красива и хороша. Воды её чисты и прозрачны. В нижнем течении поразили меня высокие, с человеческий рост, травы на её пологих берегах.
