Сергей Всеволодович Белавенец (1910-1942), мастер
Вспоминает дочь — Людмила Белавенец:
— Я не помню своего отца. Он ушел на фронт осенью 1941 года, когда немцы подошли уже совсем близко к Москве. Мне тогда было чуть больше года. Слово «папа» означало для меня портрет на стене.
Если заходил разговор о нем, я радостно сообщала всем и каждому фразу, которой меня научила старшая сестра — «Мой папа погиб на фронте», и не понимала, почему никто не разделяет моего восторга.
Мой папа играл в шахматы — я знала это с самого раннего детства. По своей основной специальности он занимался какими-то электрическими приборами, но эти слова не были мне тогда знакомы.
А вот рассматривать книги и журналы с фотографиями и непонятными картинками (уже потом узнала, что это шахматные диаграммы) было весьма занимательно. А еще интересно было разглядывать папины призы.
Тяжелый чернильный прибор с увесистой мраморной доской и металлической пластинкой с надписью «мастеру Сергею Белавенцу» до сих пор стоит у нас на письменном столе.
Дорожные шахматы с фигурками на штырьках — папин приз за победы в одном из турниров. Сейчас эти шахматы находятся в музее Великой Отечественной войны в Смоленске — родном городе моего отца.
Там же (на одном стенде) и карманные часы с гравировкой на крышке: «С.В. Белавенцу, призеру п-ва Белоруссии, 1934». Эти часы папа взял с собой на войну, потом они чудом вернулись в нашу семью.
В самом конце войны под Данцигом один советский офицер снял их с убитого немца и затем сумел разыскать семью шахматного мастера.
Из эвакуации мы вернулись в 1-й Коптельский переулок к маминым родственникам. Когда-то этот дом целиком принадлежал моему деду.
Большая семья (моя мама была 11-м ребенком) продолжала жить в нем и после перемен 1917 года и неизбежного «уплотнения». С 1934 года, когда мои родители поженились, они тоже жили в этом доме.
Свои письма с фронта папа посылал по этому адресу. Прошли годы, и вот в этом особняке теперь находится «Гостиная им. Владимира Дворковича».
Как видно, это судьба — шахматы вернулись в дом, с которым у меня столько связано. Когда я начала выступать в турнирах, ко мне часто подходили знакомые моего отца и рассказывали о нем.
По этим рассказам у меня сложилось представление о моем папе, как о скромном, даже застенчивом человеке, интеллигентном и очень доброжелательном.
Случалось, что даже совсем незнакомые люди помогали мне как дочери Сергея Белавенца. Мой отец, которого я никогда не видела живым, сделал для меня очень много: подарил огромный и замечательный шахматный
мир.
Его любовь к шахматам каким-то чудесным образом передалась и мне. Пока я писала эти строчки о своем отце, позвонил его внук (в честь деда назван Сергеем) и сообщил, что получил ответ на один из своих запросов.
Теперь известно, что минометчик 56-й отдельной стрелковой бригады Сергей Белавенец, погибший 6 марта 1942 года, похоронен в братской могиле на территории старорусского района Новгородской области.
Марк Моисеевич Стольберг (1922-1942), мастер
Уже в 14 лет получил 2-ю категорию, через два года стал кандидатом в мастера, разделив 1—3 места со Смысловым и Уфимцевым во всесоюзном турнире первокатегорников. В 17 лет стал самым молодым шахматным мастером. Ему прочили большое шахматное будущее.
В конце 1940-го юношу призвали в армию, и последний свой турнир — полуфинал чемпионата страны, проходивший в Ростове-на-Дону, он играл в красноармейской форме. Но после 6 тура игра была остановлена в связи с началом войны, и Стольберг немедленно отправился к месту службы в Новороссийск.
В начале июня 1942 года отец Марка получил известие о том, что его сын пропал без вести 16 мая во время боев на Керченском полуострове. Марк Стольберг погиб, не дожив 4 дней до своего 20-летия.
Давид Бронштейн, который видел его за шахматной доской, много позже написал о нем: «У нашего поколения был свой Таль».
Автор: Владимир Анзикеев.
Продолжение следует.
